Неточные совпадения
Стойте!
Обманщик Лель, зачем же я ждала,
Плела венок? Ведь не затем, чтоб после
Смочить его слезами. Ты уж так бы
Сказал тогда: Снегурочка, плети,
Плети венок и плачь,
роняй слезинки
На каждый
лист, на каждый лепесток!
А ты манил.
С одной стороны дороги — необозримое озимое поле, кое-где перерезанное неглубокими овражками, блестит мокрой землею и зеленью и расстилается тенистым ковром до самого горизонта; с другой стороны — осиновая роща, поросшая ореховым и черемушным подседом, как бы в избытке счастия стоит, не шелохнется и медленно
роняет с своих обмытых ветвей светлые капли дождя на сухие прошлогодние
листья.
Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные, солнечные и теплые, каких не было даже в июле. На обсохших сжатых полях, на их колючей желтой щетине заблестела слюдяным блеском осенняя паутина. Успокоившиеся деревья бесшумно и покорно
роняли желтые
листья.
Август уж перевалил на вторую половину; дни сократились; на дворе непрерывно сеял мелкий дождь; земля взмокла; деревья стояли понуро,
роняя на землю пожелтевшие
листья.
Но уж прежней славы больше с нами нет.
Уж не светит Игорю солнца ясный свет.
Не ко благу дерево
листья уронило:
Поганое войско грады поделило.
По Суле, по Роси счету нет врагу.
Не воскреснуть Игореву храброму полку!
Дон зовет нас, княже, кличет нас с тобой!
Ольговичи храбрые одни вступили в бой.
Дормедонт. Нет, шабаш! Мечтать мне невозможно. Все, что есть в голове, все и напишешь. Вот недавно гербовый
лист в сорок копеек испортил, а ведь это расчет. Надо копию с купчей, «лета такого-то» выводить, а я: «Кольцо души девицы я в море
уронил», да уж на четвертом стихе только опомнился да себя по лбу-то ударил.
Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава.
Как дерево
роняет тихо
листья,
Так я
роняю грустные слова.
— Ведь точно так могли бы сказать муравьи, копавшиеся около жёлудя, который пророс и стал дубом; жёлудь пророс и стал дубом и раздирает почву своими кореньями,
роняет сучья,
листья, новые жёлуди, заслоняет свет, дождь, изменяет всё, что жило вокруг него.
Но чтение, по-видимому, плохо ее занимает; она
роняет книгу и опять ее поднимает, кладет ее на колени и хочет резать
листы головною шпилькой, но
листы рвутся, и книга падает.
Последние
листья роняли деревья, и это было вовсе не весело: потемневшие, свернувшиеся
листья, безнадежно припавшие к холодному гравию, — но и их убирала все та же покорная рука, сдиравшая следы.